Стихи и проза, представленные читателю в этой книге, отражают всю красочную пестроту нашей жизни на протяжении более чем полувека, выраженную через мысли, чувства и настроения автора.
За исключением двух десятков стихов, которые можно встретить в других сборниках Виктора Иванова, все остальные ранее не печатались, а стихи, относящиеся к совсем близкой современности, расположены в третьей и частично в четвёртой частях книги.
Автор впервые включил в свой сборник прозу. Три рассказа фронтовиков Великой Отечественной войны, литературно им обработанных, и три собственных небольших эссе позволят читателю глубже познакомиться с разносторонним творчеством русского поэта Виктора Иванова.
ББК 84(2Рос=Рус)6
И20
ISBN 978-5-906631-16-9
Пенза: ИП Типография Соколова А.Ю., 2016 - 276 с.
© Виктор Иванов
© художник Князева Анастасия
Виктор Иванов - известный русский поэт, автор нескольких поэтических сборников, лауреат литературных премий. Полковник в отставке, сумевший привить любовь к поэзии, к служению Родине и своему сыну, Борису Иванову, офицеру ВМФ России, капитану первого ранга, поэту. Так создаются семейные традиции. Понимание того, что языком поэзии легче достучаться до сердца читателя, выразить свои радости, печали, человеческую тоску по ушедшим, тоску по любви приводит вот к таким выстраданным строкам:
Не верьте слухам, что любовь мертва,
Когда распалась связь сердец земная.
Как неразлучны с морем острова,
Так и любовь разлук навек не знает.
Не расстаются люди никогда!
Однажды прикипев душой друг к другу,
Они соединяются всегда
За смертною чертой, последним кругом.
И смерть не в силах разорвать союз
Земных, Любовью освящённых уз...
Запомните – нет смерти у Любви!
Трогает душу, греет сердце «Письмо к сыну», в котором гордость за сына, тоска в разлуке, ожидание встречи:
Неумолимо время мое тает,
Как будто жизнь сквозь пальцы протекла,
И мне тебя до боли не хватает,
Как не хватает осенью тепла.
И никакие в мире средства связи
Тебя мне не заменят никогда…
Такая получается оказия,
Такая вот, прости меня, беда…
Я с ней живу. И жду счастливой даты,
Когда б мы снова крепко обнялись…
Прости за грусть. В ней осень виновата.
Но ведь и осень – это тоже жизнь…
Части книги – это периоды творчества поэта, живущего в единстве со своей страной, своим народом. Это жизнь, познавшая радость взлётов, гордость побед, горечь потерь. Автор уверен, что самая большая её ценность – это оптимизм, ожидание и ощущение счастья.
Только выглянет первый подснежник
Поздороваться с солнечным днем,
Как душа встрепенётся мятежно,
Наполняясь весенним теплом.
И надежды на счастье вернутся,
Заискрятся в любимых глазах,
И ручьями снега изольются,
Лишь останется след на висках.
Малая и большая Родина - в сердце и душе поэта. Родные тверские места, пензенские просторы, так тесно связанные с жизнью и творчеством Михаила Юрьевича Лермонтова, где всё пронизано светом большой поэзии, вдохновляют автора на новые творческие поиски и находки, новые стихи.
День уходит в вечер плавно –
Не догнать и не вернуть,
Чтобы в чём-то, самом главном,
Вызнать праведную суть,
Погрустить и вспомнить снова
Синий цвет льняных полей,
Край березово – ольховый,
Время юности моей…
--------------------------------
И когда всё это зримо
Пред глазами встанет вновь,
Я пойму - неизлечима
К малой родине любовь.
Виктора Иванова волнует судьба современного русского языка, проблемы, которые связаны с его образностью и чистотой, поэт восхищается яркой, сочной звучностью и красотой русского стиха, тем огромным поэтическим богатством, которое подарил нам гений Пушкина и Лермонтова:
Луна созвучна лермонтовской лире,
А в пушкинской улыбке – солнца луч.
Какой ещё язык есть в этом мире,
Который так всеяден и могуч?!
Лишь наш язык – и нет другого кроме! –
Из вот таких полярных двух начал –
Из африканской да шотландской крови
Двух чисто русских гениев создал!
Трогательной и тёплой грустью пронизано стихотворение «Свет берёз». Гордость за Россию, способность подняться над чуждым всему русскому, сохранить своё вызывает восхищение:
Я вижу сны на русском языке,
Пишу стихи и думаю на русском.
И от России в дальнем – далеке
Мне будет пусто, холодно и грустно.
Раздумья о судьбе России, о её прошлом, настоящем и будущем – в начальных строках этого стихотворения:
Если бы меня спросили
А люблю ли я Россию,
Я словами б не ответил.
Что слова? – Всего лишь ветер.
А в конце – пронзительное признание, которое не может не затронуть душу
человека, любящего свою страну:
У меня Россия – в сердце.
Только с сердцем вырвать можно!
Русь всегда была неотделима от Бога. Над всем в этой жизни стоит Он - Творец, Создатель. Человек приходит в этот мир с Ним, и уходит с Ним. Полно нравственной силы обращение к Богу в стихотворении «Молитва».
Дорог на свете так много,
Как звезд в синеве ночной,
Только дорога к Богу –
Путь у каждого свой.
Вот и я по дороге
Ищущих жизни суть
К Богу свои тревоги,
Боли свои несу.
Поэт просит Бога не допускать победы зла над добром, лжи над честностью, мимолётной славы над честью.
В книге много стихов, которые стали песнями, легли легко на музыку, и синтез поэзии и музыки согревает душу, придаёт уверенности, будит надежду.
Большое уважение вызывает последняя часть книги - «Ритмы прозы», где описаны реальные фронтовые эпизоды из жизни людей, прошедших дорогами Великой Отечественной войны и знакомых автору лично. Три авторских эссе знакомят нас здесь с его интересными жизненными размышлениями и наблюдениями.
Благодарность фронтовикам за одержанную ими великую Победу, звучит и в стихотворных строках:
Победный май в победном сорок пятом
Навек вошел в историю времен.
Тогда весь мир от нечисти проклятой,
От униженья рабства был спасен.
Связь с прошлым, размышления о настоящем, уверенность в будущем России – главные составляющие всей книги:
И снова, и снова она в напряженье,
Чтоб сил накопить и великою стать.
В неспешном, но верном и твёрдом движенье
Уже проявляет характер и стать.
И срок подойдет – и она возродится,
И славу ей в храмах опять пропоют!
Мы – Ваньки, но Встаньки,
мы Фениксы – птицы,
А Фениксы – птицы из пепла встают!
Виктор Иванов своим творчеством помогает нам глубже проникнуть в жизнь, найти своё место в нашем сложном противоречивом мире и, несмотря на его сложности и противоречия, оставаться оптимистом и верить в счастливое будущее – и своё и своей страны.
Тамара Веракша
Доктор филологических наук, профессор,
заслуженный работник высшей школы Российской Федерации
Из части 1 "Когда мы были молодыми" (стихотворения 1960 - 1999 годов)
* * *
Жалею вас,
к стихам остылых
иль равнодушных к ним всегда.
У вас течёт
спокойно в жилах
не кровь, а красная вода.
Вас не кружил
в своём теченье
поющих рифм и слов поток,
не стыли вы
в оцепененье
от строчек – пулею в висок!
Меня, мечтателя,
вы строже,
практичней в жизни суетной.
И то, что мне
всего дороже,
для вас – всего лишь звук пустой.
Но даже и верблюд
однажды
идёт к колодцу для питья.
Чтоб не зачахли вы
от жажды,
вам подаю напиться я.
Сухие души распахните,
отдайтесь музыке
во власть!
Хотите вы иль не хотите,
поэзия
есть жизни часть.
И вашей – тоже.
Только взять
хоть раз прислушаться.
Понять.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ
Самолёт стартовал
В долгожданный полёт.
Стюардесса привычно
Наш рейс объявила,
Снова в руки штурвал
Взял привычно пилот,
И волнение встреч
Сердце вдруг охватило.
Значит, сердце ждало,
Как в мелькании дней
Разговоров и встреч
Будет путаться пряжа, -
На земле всё тепло
К нам идёт от друзей,
Наших верных друзей
И товарищей наших.
Наша жизнь состоит
Из потерь и наград.
Мы находим всё реже,
Теряем всё чаще.
Что-то сердце стучит,
Как тревожный набат,
И моторы гудят
И тепло и щемяще.
Возвращаюсь опять
И к друзьям и к врагам,
Ко всему, чем живу
И чему поклоняюсь.
Возвращаюсь опять
К дорогим берегам,
И губами к рукам дорогим
Прикасаюсь.
Из части 2 "Ах, эти годы нулевые..." (стихотворения 2000 - 2007 годов)
БАЛЛАДА ОБ ОФИЦЕРСКИХ ЖЁНАХ
Майе
Мне сказала жена:
«Ты о Родине пишешь стихи.
В них есть искренность чувств,
Да и рифмой они неплохи.
Есть стихи о природе,
О жизни и смерти, войне…
Но так мало, мой милый,
Стихов обо мне».
Посвящаю балладу
Офицерской жене.
Но не той, что жена нам
по паспортным данным,
и не той, что порой
предаёт нас нежданно,
и не той, что получку
к двадцатому ждёт,
и не той,
что не нашей тревогой живёт.
Вспоминаются мне
офицерские жёны –
героини
армейских годов напряжённых,
королевы
балов офицерских в глуши,
свет в дому
и опора уставшей души.
Вместе с нами
они получали все званья,
постигая
военное наше призванье.
Вместе с нами
делили ночные тревоги,
неуют, маяту переездов,
дороги…
Не столичная жизнь –
гарнизонный уклад,
и Дома офицеров –
не чудо природы.
Но была бы возможность
вернуться назад,
мы б сбежали с тобой
в лейтенантские годы!
В неустроенный быт –
то в лесах, то в степях,
В прозу долгих дежурств
у ракетного старта,
в неизвестность судьбы
в тех прекрасных годах,
полных дерзостных сил
молодого азарта.
А когда мы с учений, с дежурств
приезжали,
нас теплом и заботою
дома встречали
офицерские жёны,
боевые подруги,
яркий свет маяка
в нашей долгой разлуке…
Нынче – штатская жизнь,
где спокойный уклад,
где не служба,
а просто дела и заботы,
где не горн, не труба,
не тревожный набат,
а будильник простой
позовёт на работу.
Но для тех,
кто когда-то любимой стране
отдал пламя сердец,
лучших лет не жалея,
не бывает отставки!
И даже во сне
им плечо обнимает
ремень портупеи,
давит тяжесть сапог
после марша-броска,
и звенит тишина
караулов бессонных,
И торжественный марш
боевого полка
вдоль украшенных красным
трибун гарнизонных…
Только память теперь
в мир тревог возвращается.
Служба наша закончилась,
жизнь продолжается.
В этой жизни
одно лишь для нас неизменно:
взяв однажды у счастья
свою высоту,
через горе потерь,
через все перемены
мы стоим у любви
на бессменном посту.
Мне неведомо,
сколько дорог будет пройдено.
Но из тех, что прошли уже,
ведомо мне,
что любимая женщина
дорога нам, как Родина!
Значит всё, что о Родине, –
это и о жене!
* * *
Нет, нет, не старость – злое лихо,
Не надо горько так о ней.
Боюсь беспомощности тихой,
Вялотекущих серых дней.
Не оговора, не пророчества
И не кладбищенских теней –
Боюсь удушья одиночества
Средь многолюдья площадей.
Не греют душу смех натужный
И льстивость приторных речей.
Боюсь для близких стать ненужным,
Неинтересным – для друзей.
Противны гнусность подстрекательства
И ядовитость грязных слов.
Но больше их боюсь предательства –
Душой к обману не готов.
СЛЁЗЫ
Есть слёзы разные на свете.
Одними плачут наши дети,
Другой слезою плачем мы.
Слеза с душой нерасторжима
И беззащитно уязвима,
Явившись в свет дневной из тьмы.
Есть слёзы радости и счастья,
Они искрятся хрусталём,
И человек в их светлой власти
Светлеет сердцем и лицом.
От равнодушных глаз сокрыты
За крепко запертую дверь,
Есть слёзы боли и обиды.
Но горше нету слёз потерь.
Потерь родных, любимых, близких,
Ушедших в неурочный час,
Чьи дорогие обелиски
Омыты влагой наших глаз.
Когда такими вот слезами
Сжигает горе жизни нить,
Лишь Ангел с белыми крылами
Её способен сохранить.
* * *
Пусть кто-то не сомневается,
что смерть – лишь одна дорога,
которую мы проходим
в свой самый последний час.
Он всё-таки ошибается –
смертей в нашей жизни много,
смертей даже очень много,
вот жизнь даётся лишь раз.
И почему – кто скажет? –
за что умирать нам надо
от лжи и обмана, скорби,
предательств и горьких обид.
Мы умираем от радости –
и разве это награда,
что утомлённое сердце
и в радости тоже болит?!
Смерть караулит нас в воздухе,
на гиблых наших дорогах
с их ежегодной данью
в рай или прямо в ад.
И в этих исходах трагических,
если рассматривать строго,
никто, кроме нас самих же,
пожалуй, не виноват.
Мы погибаем часто,
когда в безысходной ярости
бьёмся в бетонную стену
неразрешимых проблем.
И непростительно редко
мы умираем от старости,
исполнив предназначение,
данное нам на земле.
А было бы справедливо,
если бы смерть-воровка,
не разрывая украдкой
тонкую жизни нить,
была бы просто последнею,
конечною остановкой,
а всё остальное время
нам выпало б счастье жить!
Из части 3 "Время пошло" (стихотворения 2008 - 2015 годов)
РУССКИЙ ХАРАКТЕР
Нас судьба повенчала с Россией,
И скрепили наш брак небеса,
Чтобы свет их, улыбчиво-синий,
Расплескался по русским глазам.
А ещё нас судьба повенчала
С необъятною ширью полей,
Где по осени стынет печально
Крик летящих на юг журавлей.
Так вот мы и живём от рожденья
И до самой могилы сырой –
Между радостью и вдохновеньем,
Между грустью и острой тоской.
Как охота – так пуще неволи,
А за веру – так хоть на костёр!
И другими нам быть не позволит
Неоглядный российский простор.
И пусть пишет судьба на распутье,
Где нам лёгкую долю найти,
Одинаковы, в общем, по сути
Нам и топь и прямые пути.
Это наш, это русский характер,
Где и удаль, и лень, и тоска.
И не тратьте усилий, не тратьте
Разгадать его издалека.
На земле этой надо родиться,
Этим воздухом надо дышать,
И гордиться страной, и стыдиться,
И любить её, и проклинать.
Но, не дай Бог, замыслят чужие
Сделать больно родной стороне, -
Жизнь свою положить за Россию
На последней в России войне!
ЕСЛИ ЕСТЬ…
Даже в горький час ненастья
Не порвите жизни нить!
Если есть на свете счастье,
Это просто право жить!
Но и жизнь совсем не сладость
Праздных временных утех.
Если есть на свете радость,
Это в доме детский смех.
Пусть он вам звенит и светит,
Согревая добротой.
Если есть любовь на свете,
Значит, свет ещё живой!
* * *
Мы разные по вере и по крови,
По языку, по цвету глаз, волос,
Но нет у нас другой Отчизны, кроме
Той, где нам всем родиться довелось.
Её полей просторы зоревые,
Её луга, и реки, и леса
И есть святая Русь, страна Россия,
Хранящая все наши голоса.
Они над нею эхом раздаются,
Её надежда, слава и броня,
А замолчав, навеки остаются,
В колоколах её церквей звеня.
И больно мне, когда фальшивой нотой
Какой-то голос где-то прозвучит
И с видимым желаньем и охотой
Страну свою неправедно хулит.
Браните власть и слуг её негодных,
Олигархат в роскошнейших авто,
Себя, судьбу, избранников народных,
Но Родину, страну свою – за что?
За то, что её воздух в лёгких ваших,
А на столе – плоды её земли,
А где-то там не сеют и не пашут,
А долю в жизни лучшую нашли?!
Сейчас не модно – о любви к Отчизне:
То быт заел, то жизнь не удалась,
То резкий переход к капитализму
Нарушил где-то родственную связь.
Но как бы ни была судьба задета,
Нет истинной причины ни одной,
Чтоб о стране сказать с презреньем: «эта…»,
Как будто в небреженье пнуть ногой.
Мне жалко их, оглохших и ослепших,
Не чувствующих собственной страны,
Выискивающих, где прожить полегче,
Считающих, что только им должны.
Но если манят их чужие дали,
Не греет жар родного очага,
То расставанье будет без печали,
Как без любви и жизнь не дорога.
А мы знавали беды не такие –
Из пепла восставали и крови,
Чтобы звенеть колоколам России
Лишь чистой нотой веры и любви!
Из части 4 "Разноголосица" (2001 - 2015 годы)
ЗДОРОВЫЙ СМЕХ
Для смеха в нашей жизни места мало,
Хотя бы потому, что жизнь – одна.
А чтоб кому-то две перепадало,
Такая перспектива не видна.
И всё же смех как двигатель здоровья,
Нескучных лет, а заодно и зим,
Смех с юмором, с иронией, с любовью
Душе, как телу – вес, необходим.
Смеяться можно над людским пороком,
Над всем, что осмеянью подлежит.
А этого «добра», признаться, много
В кладовках наших душ ещё лежит.
Здоровый смех – прямое доказательство,
Что в организме жизнь бурлит волной.
Нельзя смеяться только над предательством,
Над горем горьким, смертью и войной…
РУССКИЙ ЯЗЫК
Коль вы стихами хоть однажды грезили,
То вам знакома присказка одна,
Что в русской удивительной поэзии
Есть два светила: Солнце и Луна.
Луна созвучна лермонтовской лире,
А в пушкинской улыбке – солнца луч.
Какой ещё язык есть в этом мире,
Который так всеяден и могуч?!
Лишь наш язык – и нет другого кроме! -
Из вот таких полярных двух начал –
Из африканской да шотландской крови
Двух чисто русских гениев создал!
* * *
Я жизнь ценить и проще стал и строже
И для себя давно уже решил:
Не так уж важно, сколько лет ты прожил,
Но очень важно, как ты их прожил.
Из части 5 "Ритмы прозы" (1985 - 2015 годы)
ЗЕНИТКИ НА СТРАЖЕ НЕБА
(По фронтовым воспоминаниям Н. В. Костровой)
Я родом не из детства – из войны,
И потому, наверное, дороже,
Чем вы, ценю и счастье тишины
И каждый новый день, что мною прожит.
Эти слова сказала о себе Юлия Друнина, ставшая поэтом на полях Великой Отечественной.
Эти слова оказались пророческими для всех девчонок того поколения. Поколения, к которому принадлежит и героиня нашего рассказа – Нина Владимировна Кострова.
По рождению она – костромичка, по зову сердца и душевной привязанности – ленинградка. В этом городе их большая дружная семья жила с 1929 года. Жили, работали, учились…
18 июня 1941 года у старшей в семье – Нины - был весёлый, счастливый день – выпускной. Впереди ждала – наконец-то! -
самостоятельная жизнь, которая обязательно должна была стать счастливой и долгой. Ещё там, на вечере, они договорились с одноклассниками уехать в воскресенье на Кировские острова – кататься на лодках. Утром 22-го, в воскресенье, она по-обычному простилась с отцом, который уехал в военкомат по повестке, ещё ни о чём не подозревая.
Ещё не начал звучать скорбный ленинградский метроном, но история отсчитывала последние мирные часы для нашей Родины…
Они успели добраться до Кировских, успели немного полюбоваться их прекрасным мирным покоем и здесь, в парке культуры и отдыха имени Кирова, услышали сдержанную и суровую речь Молотова.
Грозное дыхание войны ворвалось в их юность. Окопы под Ленинградом, оборонительные сооружения в самом городе – через всё это прошла вместе со своими подругами Нина Соколова. После сентября 41-го она была эвакуирована в Костромскую область к матери и младшему брату Николаю, которые уехали туда раньше. Город словно предчувствовал, какое героическое и трагическое испытание
придётся ему пережить, и готовился к этому заранее.
В 1942 году вышел Указ Правительства о призыве девушек в войска противовоздушной обороны (ПВО).
В конце 1942 года рядовой Соколова – стереоскопист дальномерного отделения зенитной батареи 861-го зенитного авиационного полка. 50% личного состава полка – девушки. Полк формировался в Куйбышеве и дислоцировался там же, в районе Безымянки. Специальной учёбы не было. Всё постигалось в процессе боевой жизни. Задача их была и простой и сложной одновременно. Простой – по внешней лёгкости задания: с помощью оптики поймать вражеский самолёт, обнаруженный разведкой, дать его высоту и скорость полёта. Сложной – по ответственности, которая ложилась на хрупкие девичьи плечи. Ведь они (в числе других, конечно) своим расчётом в три человека охраняли объекты важнейшего оборонного значения.
Может быть эта, подспудно ощущаемая ответственность, может быть, общий настрой поколения, яростный порыв которого в жизнь приостановила война (Нина Владимировна до сих пор вспоминает, как они весело жили, горели планами и надеждами), привели к тому, что она на войне вступила в партию. Это было в феврале 44-го. Она на всю жизнь запомнила фамилию своего политрука – Рудковский. Он готовил её к вступлению в партию. И это было закономерное решение серьёзной, общительной, пользующейся авторитетом у подруг девушки. Путь, который она начала комсоргом батареи и продолжила комсоргом дивизиона. Тогда же, в 44-м, их передислоцировали в Минск.
В город они вошли на третий день после его освобождения и продолжали заниматься своей боевой работой – уничтожением вражеских самолётов, прорывающихся к городу.
…О конце войны они узнали ночью в землянке, где зенитчицы спали вместе с девчонками-телефонистками.
«Что было, что было… Сейчас об этом связно не вспомнить», - говорит она, улыбаясь. Вместе с окончанием войны закончился и боевой путь младшего лейтенанта Н.В. Соколовой, путь отмеченный медалями «За боевые заслуги» и «За победу над Германией».
Через 37 лет после окончания войны судьба преподнесла Нине Владимировне неоценимый подарок – встречу с боевой подругой, дальномерщицей Валей Тургеневой, с которой они почти всю войну служили в одном расчёте.
Вот как это было. В 1982 году Нина Владимировна вместе с сыном приехала в Ленинград в гости к своей сестре Тамаре. Сын стал просматривать газету ленинградского комсомола «Смена» и увидел там объявление, до которого просто не дошла Нина Владимировна Кострова, читавшая до него эту же газету. И ещё один немаловажный факт. Сын знал и помнил девичью фамилию матери – Соколова. Согласитесь, что такое бывает, к сожалению, не во всех семьях.
И вот что гласило это судьбоносное объявление:
«Отзовитесь, ветераны!
Комсорг 5-го дивизиона 73-й отдельной зенитной артиллерийской бригады Соколова Нина (или её брат Николай, или сестра Тамара), проживавшие до войны по улице Союза Связи в г. Ленинграде».
И обратный адрес: г. Куйбышев, ул. Физкультурная, 21, кв.55, Тургенева (Логинова) Валентина Степановна.
Вот так замкнутым кругом стала цепочка, казалось бы, совершенно не связанных, случайных событий…
Итак, хотя и через 37 лет, но всё-таки встретились две боевые подруги. Встретились, потому что известно – находит только тот, кто ищет, а ищет тот, в ком живёт память сердца.
И над памятью этой не властны годы.
